Июнь 2010. Сюрприз из прошлой жизни
Его адвокат позвонила мне, она вела все дела развода и обсудила, где, как и какие документы принести на процедуру. Моя свекровь сказала, что поедет со мной и поможет всё решить. Поэтому я не особо беспокоилась, меня больше заботило: как скрыть живот. На тот момент это было 6-ти месячное брюхо, хотя оно не было гигантским и при старательном выборе одежды, можно было «спрятать».
Пришел день встречи. Свекровь отвезла меня в центр, мы нашли нужный адрес. Там ждала нас адвокат, и сказала нам подняться по лестнице на второй этаж, подождать пока меня вызовут.
Нэйди прошла вперед, а я спряталась за ней. Мы сели в зоне ожидания среди стульев. Я видела, что Гилерми уже сидел с представителем и проверял бумаги. Мы не здоровались, ни намека, что нам стоило бы показать, что мы вообще знакомы.
Мы сидели с Нэйди и хихикали о своем. А я всё переживала видно мой живот или нет. Под черным платьем и пальто, он не был «выпирающим».
Гилерми подписал все бумаги и моментально выскочил из за стола и бегом спустился с лестницы, не поднимая глаз. Я не ожидала такого, но с другой стороны это был благоприятный выход. Никто и никому ничего не должен. Ни привет, ни пока.
Подписывая бумаги, женщина спросила хочу ли я вернуться к своей девичьей фамилии или оставить фамилию мужа. Сначала я вроде собралась снять ее, но вспомнила, что все мои документы и паспорта оформлены и выпущены с замужней фамилией .
Это меня остановило и с одной стороны мне было проще, поскольку не было проблем с перевыпуском документов, а с другой — в будущем всё равно моя жизнь могла прийти к повороту, когда фамилия бывшего супруга могла поставить вопрос ребром о ее ненужности. Какие именно проблемы мне пришлось узнать на горьком опыте спустя годы буквально в 2016 году.
Процедура закончилась и с ней закончилась история прежних отношений.
Также мне нужно было побывать у Бруно, моего бывшего начальника в школе, чтобы получить по документам гарантийный фонд, который стал доступен к выплате в кассе только сейчас. Также как и в случае с Гилерми, я надела всё, что могло скрыть мой живот. Встреча с бывшим начальством прошла более чем приятно и спокойно. Неожиданно для меня. Даже короткий разговор о делах насущных.
Все мои дела перед отъездом закончились и пришел момент загрузиться в самолет. В этот раз было прикольно, что беременных везде пропускают без очереди, даже для регистрации багажа была отдельная очередь. Полет прошел спокойно и никто не замечал мой 7-месячный животик. По прилету меня встретила мама в аэропорту. И мы как обычно вернулись домой через Питер.
Проверка на прочность
По приезду домой я обнаружила, что дома меня особенно не ждали. Каждый был на своей волне. Мама была то на работе, то ее безнадежно преследовал ее кавалер, который не давал прохода ни днем, ни ночью. Так что времени на то, чтобы побыть со мной хоть чуть-чуть не оставалось. Полная утрата внимания. И мне оставалась лишь роль: наблюдать за происходящим.
Зато меня постоянно снабжали продуктами молочными, которые мне обычно нравились. Но в напряженной ситуации, где я оказалась между мамой и ее кавалером, вышел конфликт. И мне стало не до еды, ни до чего. Я не могла есть.
Навестив бабушку, я также приняла шок, что ей не было дела до моей беременности, как и до меня впрочем. Она с головой ушла в траур и делала всё возможное, чтобы показать, что всеми силами хочет последовать примеру моего деда. И выказывала неприятие и равнодушие к факту, что скоро станет прабабушкой.
Я оказалась в психологическом вакууме. Ни одной души с кем можно было поделиться наболевшим. Иметь плечо, чтобы поделиться своими переживаниями. И я осталась внутри себя, наедине со своей обидой, болью и одиночеством. Единственное приятное в этой ситуации был мой живот, который шевелился днем и ночью.
Июнь, июль и август были месяцами проверки на психологическую стойкость, поскольку плакала я, наверное, если не каждый день, то через день точно.
Несколько приятных дней тем летом всё же было, можно сказать их можно сосчитать на пальцах. Кто-то скажет, что я страшный нытик. Однако у каждого человека есть потребность (в большей или меньшей степени) иметь друга (кто-то в этой роли имеет брата, сестру, маму, папу, крестных, друзей), чтобы делиться своей жизнью. В моем случае, летом, я не могла найти даже моих подруг, поскольку все были в отъездах (лето все-таки).
Лето подходило к концу. Я проходила остаток пренатального контроля в моем городе. Всё шло нормально. Стояла дикая жара тем летом, и есть совсем не хотелось на почве жары и обиды.
Вместо набора веса у меня шло снижение веса, хотя живот рос. В августе на очередном замере у гинеколога, она была в шоке, что мой вес остался такой же как был вначале беременности, 56-57 кг.
Оставалось пара недель до родов. Всё тело стало стройным, один живот был большим. И мой «котенок» там пинался денно-ночно. Так хотелось уже поспать на животе, а никак. Ночью было легче, а днем совсем жара, делать ничего не хотелось, так как давление было низкое, а кофе нельзя при беременности.
За неделю до сентября приехал Анжело. И мама поехала встречать его в аэропорт Пулково. Я распечатала ей базовые фразы, чтобы она смогла с ним общаться. И ему тоже отправила такой же лист.
Переживала, как они там поймут друг друга. Однако всё прошло нормально и так как Анжело ниже моей мамы, она по факту приняла его как «сына». Позвонили мне с аэропорта, потом с вокзала, и потом уже, когда сели в поезд. Фотосессию он устроил там на каждом шагу. И по ходу, они оба были очень довольны встречей.
В утро их приезда, я встрепенулась по утру и побежала в магазин за кефиром, только успела выйти как увидела их издалека, они шли с остановки уже приближаясь к дому. Они меня не видели. А я испугалась, что стала «слишком беременной» и вернулась бегом домой дожидаться их там.
Удивительно было увидеть как порог моего дома перешагнул мой бразильский парень. Хотя это было невероятно, учитывая, что бразильцы — трепачи еще те. Но причина у него была веская — увидеть рождение своего сына. Благородный мотив.
Мы встретились тепло. Однако весь этот год, я четко чувствовала, что держу эту маску, что всё ок, только ради того, чтобы дать ребенку обоих родителей вместе. Он же был в иллюзии, что всё у нас по-прежнему. Для меня он стал чем-то вроде: друг и отец моего ребенка. Я не могла его больше воспринимать как мужчину, ни как любовь. Даже спустя 3 месяца вдали друг от друга тоска по нему никак не проявилась у меня. Однако он был добрым другом на этом этапе и принял мои переживания по поводу, что моя семья, ради, которой я отказалась от родов в Бразилии, вообще не оценила моей жертвы. И потеря работы был мой личный выбор.
Было обидно и я долго освобождала свое сознание от обиды как на маму, так и на бабушку. По натуре я не коплю обиды, но когда больно 3 месяца подряд, никто не сможет так просто сказать: «Проехали» и забыть. Это всё равно остается в душе, даже потому что эти события омрачили такой чудесный период как беременность и декрет.
Время протекло быстро и в начале сентября мы пошли гулять, и на прием акушера-гинеколога, по узи мне предсказали еще неделю ходить, а то и дней 10… Однако вечерком мы посмотрели фильм с Дженнифер Лопес, которая по фильму была беременна и родила…
Ночью мне приснился сон, что я рожаю. И утром заболел живот внизу. Все еще спали. Я пошла принять душ и несильная боль как резь, возвращалась раз в полчаса…После душа я пошла за полотенцем в комнату к маме и сказала, что «живот побаливает странным образом».
Мама удивилась. Я помню фильмы, которые я смотрела будучи еще девочкой, когда схватки бывают фальшивыми и несварение. Однако я была уверена, что это не ложные.
К 12 ч дня я не сомневалась, что процесс уже скоро. Анжело как везде и всюду спал до полуденного обеда. Я поела колбаски и плавленый сыр с хлебом. К 15 ч уже была вызвана скорая помощь. Мама и Анжело поехали со мной в роддом. Так как он проснулся уже после 12 ч., то поесть не успел особо. Пока собирался, уже был момент сборов.
В роддом приехали быстро. Сначала они сидели в приемной, а я у врача. Меня взвесили и все остальные процедуры для рожениц. Потом пришлось облачиться в белый пеньюар, и под ним ничего, а в роддоме холодрыга стояла. Мой ужас был еще что я боялась, что в сентябре уже ходят практиканты и студенты. И роды вместо интимного процесса могут стать достоянием общественности.
По окончанию подписания документов, врач сказала, что готова меня отвести в палату, где я буду лежать до самой развязки, однако двоих человек впустить нельзя по законам роддома, и мне пришлось выбрать между Анжело и мамой. Мы решили, что пойдет он. Всё-таки океаны пересекал именно за этим моментом.
С 16 ч начались жуткие часы боли. Дикой, острой, изнуряющей. Я всегда думала, что можно обойтись без криков, но когда так больно ты ни о чем и ни о ком не думаешь больше. Ведь анестезии не было. Воды не отошли. И от боли можно было подняться по стенке.
Мама уехала домой, чтобы привезти для Анжело еды, ведь он так ничего и не ел, как проснулся. Весь день шел осенний дождь. За окном было серо и сумрачно. И капли капали синхронно, выбивая дробь за окошком по железному карнизу окон.
Часы шли медленно и мне казалось, что проходит целый день. Мамы всё не было и Анжело изнывал от голода, тихонько затыкая уши пока я орала на всю палату. Изредка заходила медсестра меня пощупать, проверить что да как и огрызнуться, чтобы я не кричала и не распугивала других рожениц.
Уже стало темнеть за окном, было 19 ч или больше. Я отпросилась у доктора в туалет. Анжело пошел следом и остался в коридоре. Когда я стала выходить, у него зазвонил мобильный. Он вбежал мне сообщить, что моя мама приехала в роддом с едой для него и подождать пока родится. Не успел он мне это сообщить, как мы оба были в луже — отошли воды, прямо стоя.
Он стоял с круглыми глазами и телефоном у уха — «Наталья, у тебя воды отошли!»
Быстренько меня положили на стол для родов и наступили самые трудные 20 минут моей жизни. Вокруг толпа акушерок. Он был рядом и держал меня за руку. Слава Богу, никаких студентов не пришлось наблюдать, видимо их практики еще не пришли.
Невероятный труд и боль родить первого ребенка — без анестезии, без разрезов, без кесарево. Натуральным образом. И когда он родился, первое, что сказал акушер: «Как в такой маленькой девочке поместился такой большой ребенок?»
Малыш, правда, вымахал под 3,5 кг. Уже через 5-10 минут после обрезания пуповины и прочих деталей, его положили мне на грудь и.. о чудо! Тут же пошло молоко и тут же он начал его старательно сосать. Это удивительно как всё происходит в природе.
Анжело пошел сообщить моей маме, что ребенок родился и всё хорошо. Как описала тот момент моя мама: «Он вышел из отделения словно врач-хирург, который только что успешно закончил операцию и со спокойным видом сообщил обо всем».
Обычно многие мужчины избегают таких сцен с родами и прочее, но он сам захотел. Я собственно не могла ему отказать, хотя предпочла бы, чтобы это было по-другому.
Вскоре он вернулся ко мне и сообщил, что уже поел, и сообщил родителям в Бразилию о рождении сына. В Бразилии это было время как раз после обеда. Там все радовались и чуть не запускали фейрверки. Отец Анжело спросил не осталось ли видео момента рождения? — Только этого и не хватало?!
Потом Анжело и мама поехали домой, а меня должны были отвести в палату. И только в этот момент я поняла насколько сильно ослабла. Медсестра не заметила, что я не в состоянии идти одна по коридору, ведь с утра я только завтракала, а уже была ночь и после родов к тому же.
В итоге я почти потеряла сознание посреди коридора и стала ползком по стеночке скрестись к своей палате, пока разум совсем не отключился на полу холодного коридора.
В палате была только я и потом ночью привезли еще одну женщину, которая рожала в соседней палате и родила девочку. Мой малыш лежал под лампой, потому что так теплее, ведь они еще не в силах себя обогреть, а в самой палате не было «жарко».
Я начала осознавать, что больше нет тяжелого живота спереди, но страх посмотреть в каком виде живот остался после того как «опал», мне было жутко и не хотелось даже. Ночь была длинной и тяжелой. И я даже боялась брать его на руки, так как он был такой хрупкий, хоть и крупный. Мне казалось, что я его уроню или сожму и ему будет больно.
Первые дня два я боялась его особенно прижимать и даже не знала как найти подход к нему. В итоге медсестра показала мне, что ничего такого в этом нет, и нужно брать с умеренной силой и не бояться.
Молока было сначала не очень много, но потом вроде как всё наладилось. Утром в палату привезли еще девушку с новорожденным и в итоге нас было уже трое плюс детки. Шестеро. В роддоме держат 4 дня. Что всё равно кажется бесконечностью для живчика, как я. Мне необходимо выползти. Я просила освободить меня пораньше, но норма есть норма.
Бабушка приходила и посмотрела на моего малыша из окна. Он был еще такой весь красненький, волосы черные смольные, а глаза светлые. Что со временем перевернулось наоборот.
4 дня мне приходилось питаться по расписанию стандартного роддома, и это была жесть. Хотелось фруктов и всего, что запрещают кормящей маме, арбузы и прочее. Всё красное и молочное.
Возвращение домой было приятным. Кроватка уже была подготовлена, когда Анжело был с мамой дома, пока ждали моей выписки они смонтировали кроватку. События развивались благополучно, хотя и не получился тройной день рождения как обещала бразильская акушер.
Рождение ребенка в корне изменило мое видения мира, жизни и ценности. Была жизнь до ребенка, и стала жизнь «после». Две большие разницы. Словно фокус с себя снимается и все интересы заключаются только в том, чтобы сделать ему хорошо.
Я не могу жаловаться на бессонные ночи, эта страдальческая участь меня миновала. Он спал и ел. Сосал грудь и снова спал. И вообщем-то ночами спал нормально, разве немного в начале были проблемы с животиком, но потом мы стали давать настойку на укропе.
И в ночь на мой день рождения, мы все спали . И вижу я сон, как сижу за своим ноутбуком. Вроде как открыта страничка, чтобы напечатать е-мэйл кому-то. Однако я ничего не печатаю, а просто уставилась в экран. А на экране сам текст печатается. Ну прямо как в фильме «Приведение».
И сообщение такого плана: «Я всё знаю, знаю о нем, не беспокойся. Знаю всё, что происходит. Но там, где я нахожусь, я не имею возможности давать о себе вестей».
Во сне я понимаю, что тот, кто сообщает мне это, это мой дед, который умер в мае и не дождался правнука. Я понимаю это и в холодном поту просыпаюсь посреди ночи. Я понимаю, что это единственное сообщение от него за всё время с тех пор как его не стало. И вроде как меня успокоил этим.
Дни текли за днями. Мы отпраздновали наш общий день рождения семейным кругом с тортиком Наполеон, а потом вдвоем с Анжело пошли в клуб-ресторан. Там встретили одноклассницу с моей школы и провели веселый вечер.
Мишутка оставался под присмотром бабушки дома. Вскоре, когда уже стало очевидно, что становится больно от скопившегося молока, пришлось вернуться домой.
Бабушка общалась с Анжело так же как моя мама, воспринимая его как «сыночка». У него и правда веселый нрав, но он как ребенок. Истек месяц, который Анжело собирался провести в России с сыном. Он съездил в Москву и погулял по столице, я отказалась ехать, потому что малыша нельзя была оставлять одного и молоко тоже куда девать посреди путешествия.
Через дня 4, Анжело вернулся и потом уже были сборы к его отъезду в Бразилию. Мы провели приятные дни перед его отбытием и он был очень ласковым с малышом и со мной. Правда, как и большинству мамочек после родов, мне было абсолютно не до него. Я лишь носила маску, что всё прекрасно. Но внутри меня раздирали мысли: хорошо что он здесь, потому что мне подставляет жилетку. А плохо, потому что я его больше не воспринимала, как мужа. Видела лишь как папу сына и не более того.
Зарегистрировать ребенка в Загсе тоже было проблемой, поскольку мы хотели поставить мою фамилию и его тоже. Двойную. Но закон не разрешает это делать, если нет свидетельства о браке легализованного в России, то есть на русском языке. В итоге имя было, которое я выбрала. А фамилия осталась только папина. Всё справедливо.
Пришел день его отъезда, было много меланхолии и слез. И даже я опять разразилась слезами. Как-то всё сильно во мне всколыхнулось за последние недели. И у поезда я опять «страдала» не по-детски. Провожать в Питер уже не требовалось, он успел понахвататься русского языка очень неплохо и мог сам добраться до аэропорта.
Пришел октябрь, исполнился месяц от рождения сыночка. Невероятно, но факт, форму я вернула меньше, чем за месяц. Живот втянулся, никаких растяжек не было. А вес стал просто идеальней прежнего, 46 кг. Я просто летала по дому, по улицам и ела нормально, но без усердия. Всё уходило в молоко. И я лишь в одном была по-прежнему потеряна…
Я понимала, что будущее с Анжело навряд ли может быть хорошим. Я не ощущала в нем больше человека, с которым хочется пронести всю жизнь на двоих. Я пыталась поверить в это. Но мысленно жила какой-то другой жизнью, собственной, без его присутствия в ней. Надеждами на лучшее.
В октябре мама затеяла ремонт в моей комнате и был сделан ремонт с белой штукатуркой на стенах и только пыль омрачала этот период. Месяца полтора-два пришлось жить в маминой комнате. Я еле дождалась окончания этого ремонта. Но оно того стоило.
В первой половине декабря я уже была в моей обновленной комнате. Сыночек рос, и глазки очень быстро из серых стали карими, а волосы черные, как смоль стали выпадать, чтобы вырасти новым.
Я кормила грудью и видела в этом большую пользу, поскольку связь матери и сына сильная благодаря периоду вскармливания «птенца». Потом мы стали добавлять овсяные кашки без молока. Потом было «ма-ма»… А в конце декабря пришел момент связаться с Владимиром и узнать какова моя судьба дальше.
Продолжение следует…
